Купала

КУПА́ЛА — в вост.-слав. мифологии и обрядности — назв. осн. персонажа праздника, приуроч. к летнему солнцестоянию и самого этого праздника, к-рый справляется в ночь на 24 июня, т. е. на день Иоанна Крестителя — его нар. назв.: Иван К. (от действия погружения в воду при крещении, ср. диал "К". — купель, Иван Купальник и т. п.). В этимологии этого слова пересекаются значения "купать" (окунать, погружать в воду) и кипеть (ср. родство с лат. именем Купидона и соотв. нарицательным cupido — стремление, на индоевроп. Кир — "кипеть", "вскипать", "страстно желать"). Т. о., само имя обряда и его гл. персонажа ассоциируются с водой и огнем. Купальский обряд относится к числу календарных, лучше сохранился у украинцев и белорусов, в частности в Полесье. К. называют и нек-рых участников обряда и — прежде всего — обрядовую куклу, к-рую либо сжигают, либо топят. Или же сжигают (топят) чучело, именуемое Мара (имя, родств. слову "умирать"), в песнях оно трансформируется в Марью, сестру Ивана. Кровосмесит. отношения между братом и сестрой становятся одним из гл. мотивов мифа, лежащего в осн. ритуала и реконструируемого по обрядовым песням. Отсюда и роль цветка Иван-да-Марья, в к-ром "воплощен" этот сюжет. Вообще праздник К. тесно связан с растит. кодом, именно в ночь на Ивана К. собирают травы для знахарства и колдовства (один из таких примеров хорошо изв. по пов. Н. Гоголя "Вечер накануне Ивана Купала" — здесь отражено представление о том, что в эту ночь цветет папоротник, цветок к-рого открывает клады). Для праздника, связ. с солнцестоянием (солнцеворотом), естественно, что центр. его действие — возжигание костра. Иногда для этого специально добывают огонь трением, такой огонь наз. "чистым", в нек-рых песнях специально оговаривается, что этот огонь разжигает сам Бог. В костер бросают разные предметы для очищения, как очистит. обряд осмысляется и прыгание через костер. Нек-рые исследователи восстанавливают для купальской обрядности эротич. характер: по свидетельству христ. поучений против язычества, такие обряды кончались если не свальным грехом, то во всяком случае каким-то обрядовым разгулом. Соответственно, очистит. обряды трактуют как очищение после такого греха. Хотя в принципе такая схема соответствует структуре ритуалов (нарушение норм, а затем восстановление, возвращение к обычной нормиров. жизни), но как раз для купальской обрядности, видимо, гораздо труднее различить и отделить друг от друга грех и очищение от него, поскольку мотивы огня, купания, чистоты присущи всему обряду, а не какой-то заключит. его ч. Само прыгание через костер, имеющее очистит. смысл, во мн. местах является как раз нач. эротич. мотивов: девки и парни входят в лес порознь и стоят по разные стороны костра, потом парни прыгают через костер и оказываются вместе с девками. В др. случаях, как известно, прыгают через костер и девицы (на этом осн. сюжет "Снегурочки"; между прочим, эту сказку можно трактовать и в том смысле, что святой, очистит. огонь изгоняет из числа людей существо иной породы — искусств. чел., слепл. из снега, оживл. чудом или волшебством, — т. е. существо, возможно, опасное). Эта двойственность сюжета, видимо, присуща и самому празднику (ср. отмеч. выше двойственность назв. К. в связи с водой и огнем): будучи приурочен ко дню Иоанна Крестителя, этот праздник особенно ярко проявлялся в одном из вариантов возжигания костра, а именно в случае, когда зажигали колесо, поднятое на высоком шесте (ср. представление славян о солнеце как о колесе, к-рое находится на вершине мирового дерева). С др. стороны, ритуал имеет и б. простой пласт значений в аграрном "коде" (так, высота прыжка через костер или самого костра должна обеспечить высоту злаков и т. п., уничтожение обрядового чучела, как правило, ассоциируется с посевом-погребением и последующим воскрешением-прорастанием). Очень близкие параллели к слав. дают балтийские обряды в день Иоанна Крестителя, но и вообще во всей европ. традиции этот день сакрально отмечен (в связи с солнцестоянием).

Лит.: Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963; Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.